О чем молчала всю фб и о чем очень хочется высказаться теперь: Воунд! Меня правда очень забавляли и радовали твои отзывы на эти фики хD Забавляли, было довольно весело читать это от сокомандника ( хD ), а радовали, ну, ну фидбек же потому что!
А вообще, это получилась такая маленькая дилогия, связанная одной маленькой деталью)
Название: Нечто особенное
Автор: Sanura-sama
Бета: isamai и ещё была замечательная иллюстрация от Kissyushka, но у меня она почему-то не отображается, посему запощу потом
Размер: драббл, 669 слов
Пейринг/Персонажи: child! Амелия, Мэлс и Рори.
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: У маленькой Амелии день рождения, и Рори никак не может найти ей достойный подарок.
читать дальшеОн стоит у прилавка и терпеливо объясняет девушке-продавцу:
– Ей нужно что-то особенное. Понимаете?
– Мм...если честно, то не очень, – девушка за прилавком сочувственно вздыхает, но тут же вновь улыбается. – Ты можешь сказать поточнее? Бижутерия? Может, что-то для рисования?
– Нет. Простите. Спасибо.
Рори пулей вылетает из магазина.
Все вроде бы просто. У Амелии день рождения, и ей нужен подарок. Особый.
Дело только в одном – что именно это должно быть, Рори не знает и сам.
***
– Эй! Я надеюсь, ты не забыл про нашу великую Понд? – оклик внезапен, и Уильямс вздрагивает. Но затем оборачивается и вздыхает с облегчением: это всего лишь Мэлс, которая наверняка этой же проблемой на данный момент и мается...
Однако Мэлс его обескураживает:
– Я купила ей молескин. Знаешь, такой альбом с клевой бу...
– Спасибо, Мэлс. Я знаю, что такое молескин, – нетерпеливо перебивает её Рори. – Это все?
– Нет, ещё два набора фломастеров. Все оттенки синего и коричневого. Чтобы она могла и дальше рисовать своего... Кгхм. Ты знаешь.
Мэлс отводит глаза в сторону, но не так уж и долго смущается, продолжая монотонно пережевывать жвачку.
Рори кривится, когда аромат сжеванной мяты доносится до него.
– Выплюнь эту гадость, – советует он, но Мэлс внезапно ухмыляется:
– Ты что, папашкой моим заделался?
Она сплевывает белый комок прямо на мозаичный школьный пол и убегает.
***
Колокольчик входной двери звонит коротко и мелодично.
Адам, единственный ювелир в Лидворте, смотрит на посетителя. Его брови медленно ползут вверх.
На пороге стоит мальчик, прижимающий к себе огромную копилку и пару альбомных листов с рисунками, на которых смутно угадывается какая-то будка.
– Я хотел бы... В смысле, не могли бы вы... – начинает бормотать он.
Лицо Адама скучнеет и он возвращается к работе. Наверняка даже всех сбережений этого мальца не хватит, чтобы оплатить заказ.
Рори поникает, когда осознает весь идиотизм своей затеи.
– Ей обязательно, непременно нужно что-то особенное! Как же вы этого не поймете? Тоже мне, взрослые! – в отчаянии произносит он.
Ювелир поднимает голову вновь. Но теперь он улыбается.
– Ей?
***
Сегодня Амелия просыпается рано. Ведь этот день для неё особенный, и она не хочет упускать ни единой его секунды.
Тетя дарит ей открытку и бесцветный лак для ногтей, мотивируя последнюю часть подарка тем, что Амелия потихоньку взрослеет, и пора бы учиться женским премудростям.
Понд лишь фыркает. Вечно что-то не так с этими взрослыми. Отправиться искать Доктора – маленькая. Учиться чему-то (как будто ей мало школы!) – так уже вдруг и большая. Да и лак мог бы быть поярче немного...
Амелия подсматривает в щелку между стеной и кухонной дверью, пересчитывая на праздничном пироге свечки.
Она с трудом дожидается своих друзей.
***
– Здесь бумага будет получше, чем в твоих альбомах, – говорит Мэлс, пока Амелия рассматривает её подарок.
– Спасибо!
Подруга снисходительно улыбается. Понд улыбается и кидается ей на шею.
– А что же придумал ты, Рори? – наконец прекратив обнимать Мэлс после полухрипа той: «Ззадушишь!», Амелия поворачивается ко второму своему гостю и пристально смотрит на него.
Рори хочется сказать, что ничего. Рори хочется убежать. Рори хочется впасть в летаргический сон, не сходя со своего места.
– Ро-ри. – Амелия ждет, и ему приходится наконец вручить ей небольшую коробочку.
– Я... Я не знаю, понравится ли тебе это, но... – мямлит он, переминаясь с ноги на ногу.
Шустрые пальчики Понд быстро разворачивают обертку.
Внутри коробки – металлическая фигурка Тардис.
***
– А теперь задувай! Все, разом!
Амелия старательно дует на светящиеся огоньки свеч, воткнутых в пирог. Миг – и они погасают.
– Надо же, получилось! – ликует Мэлс. – И что же ты загадала?
– Не скажу. Иначе не сбудется. – Амелия смешно надувает щеки, но уже через пару секунд они с подругой весело смеются.
Однако на самом деле все гости на празднике знают, что загадала Понд. Ну, может быть, не знает её тетя. Однако она же взрослая, а им это свойственно: казаться умными, но не понимать простейших вещей.
Каждый год Амелия загадывает, чтобы вернулся Доктор.
В каком-то из разговоров взрослых Рори слышал, что девочкам свойственно выбирать себе недосягаемых кумиров. Что же, это многое объясняло. Да и к тому же кумир, как ему и положено, далеко, а он, Рори, тут. И Амелия тут. И она улыбается, а в руке у неё поблескивает литая фигурка.
Рори откладывает план с летаргическим сном. На какое-то время.
Название: Когда Доктор опаздывает
Автор: Sanura-sama
Бета: Psychose, TylerAsDurden, а вторую не открывающуюся взору моего браузера иллюстрацию сделал Brand Bariman
Размер: драббл, 882 слова
Пейринг/Персонажи: Одиннадцатый Доктор, dark!Эми Понд, Рори Уильямс
Категория: джен
Жанр: AU, драма
Рейтинг: от R до NC-17
Краткое содержание: Доктор прилетел не через 12 лет, как в каноне, а на на год позже. Могло ли измениться что-то за это время?
Примечание: смерть персонажа. Не читать людям со слабыми нервами.
читать дальше– Это всё ложь, Эми.
Понд вздрагивает и оглядывается. Ей все кажется, будто эти слова только что произнесли вслух, однако кто бы это мог быть? Она одна. Никто не придет к ней...
Кроме санитаров. Санитаров, которые ежедневно навещают Амелию Понд, больную под номером 18103 в отделении психиатрии с метким диагнозом: прогрессирующая шизофрения и навязчивые галлюцинации.
Эми вздыхает. Это всё из-за Доктора. Не обмани он – и ей бы верили, всё было бы хорошо, всё...
Всё. Этого не будет. Этого точно не будет – с первого и последнего визита к ней Доктора прошло уже 13 лет. Ничего теперь не исправить.
Эми закрывает глаза. Подтягивает коленки к подбородку, обхватывая ноги худыми руками. Память услужливо подбрасывает ей кровавые картины.
Когда это произошло? Полгода, год или час назад?
Рори, милый Рори. Он верил ей, долго верил, целых 12 лет, но потом тоже сказал, что так больше нельзя. Рори был последним, кто верил ей. А слова о неверии стали последними его словами. Эми тогда так до конца и не поняла, что конкретно произошло. Кажется, она хотела его ударить, ударить больно: так больно, чтобы он больше не смел произносить подобного; так, как больно было ей тогда...
Не рассчитала. Это она поняла позже, когда увидела его, неподвижно осевшего возле стены, с широко распахнутыми глазами и стекающей по переносице бордовой струйкой. Это выглядело так, как будто Рори плакал. Вот только плакал он кровью.
Некоторое время до того, как в прихожей послышались тяжелые шаги незнакомцев, Эми сидела, забившись в угол и не без удивления разглядывая Рори. Он всё ещё казался спящим, хотя его побледневшее лицо уже частично облепили мелкие мошки. Чувствуют, что процесс разложения, ещё не слишком заметный, начался. Впрочем, девушку не столько интересовало, откуда взялись насекомые, сколько то, как она могла сделать... такое.
Неувлажненные белки глаз Рори стали казаться желтоватыми, зрачок был жутко расширен, и только по самому его краю шла тонкой каёмкой радужная оболочка. Значит, болевого шока человек, честно пытавшийся верить, не избежал.
Со лба почти что рекой текла кровь. Эми заставила себя перевести взгляд и уставилась на собственные руки. В них, окровавленных, покоилась небольшая, но безумно увесистая статуэтка из неведомого металла. Однажды в детстве Рори, вдоволь насмотревшись её детских рисунков, подарил ей маленькую копию Тардис.
Почему она не пытается вызвать врачей? Сейчас уже поздно, но, возможно, если бы она поняла чуть раньше...
Мошки, израсходовав запас места на поверхности, стали суетливо забираться внутрь раны. Это стало похоже на новую форму жизни, образованную в результате слияния мелких насекомых, живых, и проявления человеческого существа. Мёртвого.
Вдоволь рассмотрев лицо Рори, Эми поднялась с колен. На нижнем этаже послышались голоса.
Когда ей кололи успокоительное и сковывали наручниками запястья одновременно, когда врачи с полицейскими спорили, куда бы её для начала отправить, она сидела неподвижно, напрягая весь свой слух: ей почудилось, будто кто-то безумно знакомый выдохнул невыносимое слово в эту адскую атмосферу вокруг.
«Опоздал».
Эми так и не осознала, было ли это на самом деле, или нет – гудящая голова и бесконечный звон в ушах сильно мешали тогда понимать происходящее. Зато она отлично расслышала то, что говорили о ней санитары:
– Как хрупкая девушка может обладать такой силой? Удивительно.
– Но ведь безумцы и не на такое способны, – закончил диалог один из санитаров, тяжело вздыхая.
– Я не сошла с ума! Он просто отказался верить мне! – заорала тогда, не выдержав, Эми. Разговоры мигом стихли, и Понд ощутила себя мишенью многочисленных внимательных взглядов.
– Он отказался... – начала было она, но вдруг закатила глаза и упала на чьи-то руки, подхватившие её, и потеряла сознание.
Дальше все было просто. Дальше все решили за неё. Врачи да санитары стали единственными её посетителями, а когда она пыталась рассказать им о Докторе, то ещё и сочувственно кивали.
«13 марта. Амелия Понд вновь рассказывала о своих галлюцинациях. Прошу увеличить ей дозу успокоительных препаратов», – писали самые сердобольные из посетивших её врачей потом в своих отчетах.
Дозу раз от раза послушно увеличивают: отчего б не помочь девочке? И Эми послушно засыпает.
Серые коридоры больницы ночью никогда не бывают пусты. Но в этом крыле отделения все совсем иначе. Каждая палата – как тюремная камера, а посему многие санитары халтурят со своим ночным дежурством, зная, что могут не опасаться.
Через маленькое зарешеченное окошко в палату проникает узкая полоска лунного света. В ней видна танцующая свой неведомый танец пыль, и... силуэт человека.
С каждым санитаром можно договориться.
– О, Эми, – свет выхватывает из темноты невыразимо печальное лицо. Голос этого человека дрожит, а глаза блестят – но слез не видно. По крайней мере, пока.
Тот самый треклятый Доктор, которого так ждала Эми, ныне свернувшаяся калачиком на жесткой больничной койке, подходит к Понд ближе и гладит короткие рыжие волосы. Он знавал времена, когда последние были длиннее. Но в больнице ценится удобство, а не красота...
– Амелия. Милая моя Амелия, – произносит он шепотом, аккуратно усаживаясь в изголовье её кровати, – я и представить себе не мог, насколько буду неправ. Время действительно можно переписать, но переписывать во второй раз одно и то же событие – уже перебор для Вселенной. Мне... – Доктор на миг вспоминает предыдущего себя, которому часто приходилось повторять эту фразу. – Мне действительно жаль. Я опоздал.
Доктор едва-едва прикасается губами к щеке Эми, целуя её. Затем разворачивается и покидает палату. Теперь он никак не может забрать Эми с собой, а вселенная продолжает попадать в неприятности... Доктор не знает, когда сможет прийти в следующий раз, он не знает, сможет ли прийти вообще ещё хоть раз сюда.
А Эми не спит уже минут двадцать. Эми слышит, как осторожно закрывается дверь, и едва не прожигает стену глазами.